Последний рязанский рыцарь

В Шилове поставили памятник последнему рыца­рю 20-го века, провели всероссийскую конферен­цию, имя поэта присвоили местной библиотеке. В годовщину смерти Николая Гумилева здесь про­ходят памятные мероприятия, шиловские школь­ники хорошо знают его стихи.

Николай Гумилев, осно­воположник акмеизма, от­важный исследователь Аф­рики, герой Первой мировой войны, последний рыцарь Серебряного века, — лич­ность настолько яркая, что споры о нем ведутся по сей день. Вместе с тем он явля­ется одним из самых забы­тых поэтов России. Гумиле­ва реабилитировали почти 30 лет назад, но в его био­графии до сих пор сплошь белые пятна. Так, мало кому известно, что у знаменитого поэта рязанские корни.

Желудевская династия

Старинное рязанское село Желудево до революции было чем-то вроде се­годняшнего райцентра. Уже в советское время оно уступи­ло позиции соседнему Ши­лову. В центре села сохра­нилась та самая церковь, в которой священниками слу­жили прадедушка и дедуш­ка Николая Гумилева, в ней частенько бывал отец поэта. О том, что корни знаменито­го поэта желудевские, здесь узнали в 90-е, уже после реабилитации Гумилева.

Шиловский краевед Александр Николаев занялся поисками рязанских предков Николая Гумилева в далеком 1986 году, после публикации в журнале «Огонек» статьи о реабилитированном поэте. Там было написано, что его отец Степан Яковлевич ро­дился в семье священника желудевской церкви. К сожа­лению, констатирует Алек­сандр Николаев, узнать что- то было уже поздно.

Те, кто мог хоть что-то помнить о семье священни­ков, до этого времени не до­жили. Сегодня разрушен­ная усадьба Луниных-Ричи в центре Желудево и унич­тоженное в советское вре­мя кладбище можно назвать символами непредсказуе­мой российской истории. До­рогу в селе в прошлом веке проложили прямо над мо­гилами. Мы можем толь­ко предположить, что дед и прадед знаменитого поэта Николая Гумилева были по­хоронены неподалеку от цер­кви, в алтарной части.

В желудевской школе есть небольшой музей, его руководитель Марина Се­менская не первый год зани­мается поисками информа­ции о Николае Степановиче Гумилеве. Вот только выяс­нить, увы, удалось немно­гое. Точно известно лишь одно: несколько поколений предков Гумилева служили здесь в Христорождественской церкви, построенной в селе Петром Михайловичем Луниным. Ни письменных, ни устных свидетельств место­положения их дома найти не удалось. Нет и доказательств того, что сам Николай Сте­панович Гумилев бывал в Желудево. Косвенным сви­детельством того, что он поддерживал связи с много­численными родственника­ми отца, является найденная в Желудево шпага Михаила Михайловича Чичагова, бое­вого командира Гумилева.

Впрочем, уверена Ма­рина Семенская, отец поэта Степан Яковлевич очень лю­бил Рязанскую землю и, по воспоминаниям современ­ников, частенько привозил своих детей на родину отца.

Желудевских школьни­ков и школьниц в неверо­ятной истории знаменитого земляка больше всего при­влекают его экспедиции в Африку, и это неудивитель­но: маршрут, которым про­шел поэт, так никто и не смог повторить — это смертель­но опасно. А этнографиче­ская коллекция, которую он собрал, находится на 2-м месте по значимости после собрания знаменитого русского путешественника Ни­колая Миклухо-Маклая. Вот и получается: от Желудево до Африки — рукой подать!

Вся власть — друидам?

Революционные события 1917 года он воспринял как сигнал к строительству но­вого мира, мира, в котором власть, уже перешедшая от купцов к париям, вернется к друидам и поэтам, хранителям древних знаний.

Земля забудет обиды,

Всех воинов, всех купцов,

И будут, как встарь, друиды

Учить с зеленых холмов.

И будут, как встарь, поэты

Вести сердца к высоте,

Как ангел водит кометы

К неведомой им мечте.

Конечно, такая открыто пропагандируемая позиция Николая Степановича Гумилева не могла понравиться советской власти. Это был вызов диктатуре пролетариата. В 1921 году его обви­нили в антисоветском заговоре и расстреляли.

Краевед Андрей Гаврилов  в своей книге «Мой Гу­милев» собрал все, что се­годня известно о рязанской родословной поэта. «Происхождение фамилии, — пишет исследователь, — связано с семинарией. Будущим свя­щенникам давали “благозвучные” латинские взамен — “неблагозвучных” русских. Так, латинское humilis значит скромный. Хотя в “Словаре русских фамилий” переводят как “низкорослый”.

Рязанский священник Прокопий Гумилев (1720-?) упоминается в исторических документах 18-го века, его единственный сын Григорий Прокопьевич Гуми­лев (1745-1820) нес службу в Христорождественской церкви села Желудево. У него было двое детей: Фео­дор и Матрена. В той же Желудевской церкви служил дьяконом Федот Панов, у которого был сын Яков. Яков и Матрена полюбили друг  друга, и Григорий Гумилев не стал препятствовать их счастью, только поставил, условие, что после венча­ния Яков примет фамилию жены. Так дед поэта стал но­сить фамилию Гумилев, а не Панов.

Загадочная усадьба

Если доказательств того, что Николай Гумилев бывал на родине предков в Желу­дево, не существует, то сви­детельств того, что каждое лето он проводил под Ряза­нью, немало.

Вскоре после рождения сыновей Степан Яковлевич приобрел усадьбу “Берез­ки” в Рязанской губернии, где семья проводила каждое лето, и это вторая ниточка, связывающая великого поэта и Рязанскую землю. Дол­гое время ее местоположе­ние было главной загадкой в рязанской биографии Гуми­лева. Некоторые краеведы указывали на село Березово неподалеку от Желудево, однако не так давно в Сети было опубликовано 2 доку­мента, в которых есть точный адрес  той самой усадьбы! В 1906 году в письме Брюсову Николай Гумилев пишет:

“Многоуважаемый Вале­рий Яковлевич! Я хотел бы знать точно, застану ли Вас я Москве. Я теперь в деревне и чувствую себя довольно скверно. Но числа 19-го все же надеюсь выехать. На случай если Вы захотите мне ответить прилагаю адрес: Москва-Казанская ж.д., станция Вышгород, усадьба “Березки”. Мне”.

В сегодняшнем Вышгороде о живших здесь Гумилевых ничего не помнят. Лодыжка, Выдерга, Юшкин закоулок — названия улиц красноречиво свидетельствуют о древности села. От былых времен сохранился вокзал — полуразрушенное здание, помнящее Николая Гумилева.

Подробных описаний “Березки”  не со­хранилось. Высокие холмы, речка по соседству и мель­ница — вот немногочисленные  детали — гумилевского быта. Владимир Кондрашов с улицы Лодыжка сообща­ет, что старинная мельница здесь действительно была! Мало того, рядом с мельни­цей был и кирпичный завод. А ведь биографы поэта рас­сказывают, как юный Коля Гумилев летом на каникулах вел агитацию среди рабочих кирпичного завода и мель­ницы: «А так как с детства воспитывал в себе необхо­димость учить, воспитывать, поражать, вести за собой, сплачивать вокруг себя единомышленников, словом, лидерствовать, то и с рабочими-мельниками это удалось.

Естественно, это вызва­ло серьезные неприятности со стороны губернских вла­стей, и гимназисту даже при­шлось покинуть “Березки”. Впрочем, согласно воспоми­наниям, Николай Степано­вич приезжал сюда вплоть до 1907 года.

Последнее “прости”

Николая Гумилева на­зывают последним рыца­рем Серебряного века. В 1921 году его расстреля­ли по обвинению в антисо­ветском заговоре. Это дело раскручивали по принци­пу “сетевого маркетинга”: каждый следующий давал показания на своих друзей или знакомых. На Гумиле­ве цепочка прервалась... По­сле расстрела его имя было предано забвению, все упоминания о нем старательно стирались из истории. Меж­ду тем его смерть была не менее яркой, чем жизнь. Он и погиб как рыцарь! Чекисты были поражены: “Да этот ваш Гумилев... Нам, боль­шевикам, смешно. Но, знае­те, шикарно умер. Улыбался, докурил папиросу... Фанфа­ронство, конечно. Но даже на ребят из особого отдела произвел впечатление”.

На стене камеры осталась над­пись: “Господи, прости мои прегрешения, иду в послед­ний путь. Н. Гумилев”.

Вместо заключения

Пару лет назад экспедиции Шиловского краеведческого музея удалось разыскать в Вышгороде те самые “Березки”. Мало того, сегодня в музее хранится скамейка из усадьбы, которую передала местная жительница (ее мама работала в усадьбе).